:: Орфей – раз…

Теперь можем снять маску и с того, кого прежде мы знали как Самого Первого Режиссера. И пусть за сим последует шквал аплодисментов – ставил спектакль Марк Розовский (во время постановки «Орфея» Розовский жил в Питере у Димитрина, днем работал в БДТ над «Холстомером», а по вечерам приходил на репетиции «Орфея».)

Успех спектакля оказался беспримерным в истории советского (а быть может и российского) театра: почти две тысячи аншлаговых представлений, сотни рецензий, десятки городов, где гастролировали с «Орфеем» «Поющие гитары». Великолепным в спектакле казалось все – от костюмов и декораций (делала их Алла Коженкова – запомни это имя, Читатель...) до света: художником по свету и конструктором уникальной световой аппаратуры был Петр Пчелинцев (он также появлялся на сцене как мим). Возник и новый бессловесный персонаж – Певчий Бог (тот самый, который ликовал, когда пел Орфей, – образ, напоминающий о поэзии О.Мандельштама). Эту роль исполнял мим Олег Сергеев. Символичность происходящего была предельной – М. Розовский усилил заложенную в самом жанре «зонг-оперы» условность: Орфей, распятый на стойках от микрофонов, впрягающийся в тележку Фортуны Певчий Бог, окруженная микрофонным частоколом Эвридика… В глубине сцены на длинных нитях красовалось золотое руно, напоминавшее о прошлом мифологического Орфея (он ведь помогал аргонавтам) и служившее экраном для фантастических движущихся орнаментов, которые создавал на нем П. Пчелинцев.

И, тем не менее, спектакль был реалистичен. Его порой нарочитая «внекостюмность» – джинсы и рубашка-сетка Орфея, вполне современное, хотя и экстравагантное алое платье Фортуны, «простые» брюки и рубашки трех Вестников, исполнявших зонги, – заставляла забыть о том, что Орфей был родом из Фракии (если он вообще был хоть откуда-то родом), и все это – «такая старая история».

«Орфей» шел в «Поющих» десять сезонов – за это время ушла Ирина Понаровская, уступив место Алле Кожевниковой, Майе Цакадзе (она же стала и «другой» Фортуной) и Наталье Улейской, Альберт Асадуллин «поделился» ролью с Аркадием Султан-Бековым, Борисом Усенко и Владимиром Дяденистовым, а Богдан Вивчаровский – с Виталием Псарёвым и Борисом Флаксом. Сами же «Поющие гитары» по сути дела стали театром. И хотя не одни «Поющие гитары» пытались браться за крупные формы – «Песняры» ставили оперу «Доля», «Ариэль» – «Емельяна Пугачёва»… Но только спектаклю «Поющих» суждена была полнокровная театральная жизнь.

С течением времени театр-ансамбль поставил и другие рок-оперы – «Гонки» А. Васильева и Э. Кузинера, «Фламандскую легенду» Р. Гринблата, Ю. Кима и Ю. Димитрина; «Фьоренцу» («Монах, блудница и монарх») А. Журбина и П. Грушко... Но все имеет конец. И, проработав с театром десять сезонов, в один далеко не прекрасный день ансамбль, а вместе с ним и «Орфей», перестал существовать. И оставшаяся в память о спектакле запись оперы, выпущенная фирмой «Мелодия», лишь частично передает динамизм и накал страстей театрального оригинала. Персонажи выглядели на ней более блеклыми; во многих музыкальных номерах ускорили темп, отчего звучать они стали менее естественно…

Но что я вижу? Почтеннейшая публика, посчитав, что история нашего «Орфея» подошла к концу, встает и начинает расходиться? Не торопись, Читатель, – перед нами еще долгий путь…

Вернуться в раздел "Великие мюзиклы" или читать дальше